Неточные совпадения
Так я все веду речь эту не к тому, чтобы начать
войну с бусурменами: мы обещали султану мир, и нам бы
великий был грех, потому что мы клялись по закону нашему.
Какой-то Рыцарь встарину,
Задумавши искать
великих приключений, —
Собрался на
войнуПротиву колдунов и против привидений...
В истории знала только двенадцатый год, потому что mon oncle, prince Serge, [мой дядя, князь Серж (фр.).] служил в то время и делал кампанию, он рассказывал часто о нем; помнила, что была Екатерина Вторая, еще революция, от которой бежал monsieur de Querney, [господин де Керни (фр.).] а остальное все… там эти
войны, греческие, римские, что-то про Фридриха
Великого — все это у меня путалось.
«Нет,
Великий пост и
война!»
Война ознаменовалась
великим делом — уничтожением пьянства.
Великий раздор
войны должен привести к
великому соединению Востока и Запада.
Нужно помнить, что природа
войны отрицательная, а не положительная, она —
великая проявительница и изобличительница.
Война может принести России
великие блага, не материальные только, но и духовные блага.
Мировая
война —
великая изобличительница лжи беззаботной мещанской жизни.
Русский народ не выдержал
великого испытания
войны.
И если в
войне есть озверение и потеря человеческого облика, то есть в ней и
великая любовь, преломленная во тьме.
Оргия химических инстинктов, безобразной наживы и спекуляции в дни
великой мировой
войны и
великих испытаний для России есть наш величайший позор, темное пятно на национальной жизни, язва на теле России.
Но мировая
война связана не только с обострением империалистической политики
великих держав, — она также очень остро ставит вопрос о судьбе всех национальностей, вплоть до самых малых.
Я чувствовал с первых дней
войны, что и Россия и вся Европа вступают в
великую неизвестность, в новое историческое измерение.
Они знают, что
война есть
великое зло и кара за грехи человечества, но они видят смысл мировых событий и вступают в новый исторический период без того чувства уныния и отброшенности, которое ощущают люди первого типа, ни в чем не прозревающие внутреннего смысла.
Есть большие основания думать, что германский народ, имевший свою
великую миссию в мире, в этой
войне истощит свои силы.
В статьях этих я жил вместе с
войной и писал в живом трепетании события. И я сохраняю последовательность своих живых реакций. Но сейчас к мыслям моим о судьбе России примешивается много горького пессимизма и острой печали от разрыва с
великим прошлым моей родины.
Мы, русские, вдохновлены
великой и справедливой
войной, но мы не пережили еще непосредственного страха за судьбу родины, у нас не было такого чувства, что отечество в опасности.
Я не любил читать произведения современных второстепенных и третьестепенных писателей, я предпочитал по многу раз перечитывать произведения
великих писателей (я неисчислимое количество раз перечитал «
Войну и мир») или читать исторические и авантюрные романы.
С тех пор как пала Иудея, Римская империя разделилась и потонула в бесчисленных ордах варваров, основались новые царства, водворилась готическая тьма средневековья с гимнами небу и стонами еретиков; опять засверкала из-под развалин античная жизнь, прошумела реформация; целые поколения косила Тридцатилетняя
война, ярким костром вспыхнула
Великая революция и разлилась по Европе пламенем наполеоновских
войн…
Новогородцы с
великим князем Ярославом Ярославичем вели
войну и заключили письменное примирение. —
Г. Крестьянкин долго находился в военной службе и, наскучив жестокостями оной, а особливо во время
войны, где
великие насилия именем права
войны прикрываются, перешел в статскую.
— Так мы здесь и живем! — сказал он, усаживаясь, — помаленьку да полегоньку, тихо да смирно,
войн не объявляем, тяжб и ссор опасаемся. Живем да поживаем. В умствования не пускаемся, идей не распространяем — так-то-с! Наше дело — пользу приносить. Потому, мы — земство.
Великое это, сударь, слово, хоть и неказисто на взгляд. Вот, в прошлом году, на перервинском тракте мосток через Перерву выстроили, а в будущем году, с божьею помощью, и через Воплю мост соорудим…
Калитка в заборе и пустырь — памятник
Великой Двухсотлетней
Войны: из земли — голые каменные ребра, желтые оскаленные челюсти стен, древняя печь с вертикалью трубы — навеки окаменевший корабль среди каменных желтых и красных кирпичных всплесков.
Наши предки дорогой ценой покорили, наконец, Голод: я говорю о
Великой Двухсотлетней
Войне — о
войне между городом и деревней.
Ему пришлось много рассказывать — о России вообще, о русском климате, о русском обществе, о русском мужике — и особенно о казаках; о
войне двенадцатого года, о Петре
Великом, о Кремле, и о русских песнях, и о колоколах.
— Завтра утром, когда тень от острова коснется мыса Чиу-Киу, садитесь в пироги и спешно плывите на бледнолицых. Грозный бог
войны,
великий Коокама, сам предаст белых дьяволов в ваши руки. Меня же не дожидайтесь. Я приду в разгар битвы.
Он и на эту
войну пошел бы без колебаний, но его не позвали, а у него всегда было
великое по скромности правило: «Не лезь на смерть, пока тебя не позовут».
Милан рассчитывал на приданое, но умная Наталья удержала за собой право распоряжения своим состоянием, и Милан опустошал расходами на свой двор казначейство Сербии, которая после двух
войн (1876 и 1877/78 годов) была в 1882 году из княжества провозглашена королевством, к
великому неудовольствию народа, боявшегося увеличения налогов.
Берет калечище Акундина за белы руки, ведет его, Акундина, на высок курган, а становивши его на высок курган, говорил такие речи: „Погляди-ка, молодой молодец, на город Ростиславль, на Оке-реке, а поглядевши, поведай, что деется в городе Ростиславле?“ Как глянул Акундин в город во Ростиславль, а там беда
великая: исконные слуги молода князя рязанского, Глеба Олеговича, стоят посередь торга, хотят
войной город отстоять, да силы не хватит.
— Отдаюсь под высокое покровительство
великого царя и ваше. Обещаюсь верно, до последней капли крови служить белому царю и надеюсь быть полезным в
войне с Шамилем, врагом моим и вашим.
Европа содержит теперь под ружьем больше солдат, чем во время
великих наполеоновских
войн.
«Возможно ли избавиться от
войны?» — пишет ученый человек в «Revue des Revues». — Все согласны, что если она разразится в Европе, то последствия ее будут подобны
великим нашествиям варваров. Дело при предстоящей
войне будет идти уже о существовании целых народностей, и потому она будет кровавая, отчаянная, жестокая.
Войны великого короля не только не задержали прогресса искусств и наук, но даже, напротив того, как будто помогали и благоприятствовали их преуспеянию».
Мысль эта именно о том, что доказательство необходимости
войны находится в двух выражениях, по его мнению, двух
великих мыслителей — Мэстра и Дарвина, так нравится Вогюэ, что он еще раз повторяет ее.
«Напрасный гнев, — продолжает Мопассан, — негодование поэта.
Война уважаема, почитаема теперь более, чем когда-либо. Искусный артист по этой части, гениальный убийца, г-н фон Мольтке отвечал однажды депутатам общества мира следующими страшными словами: «
Война свята и божественного установления,
война есть один из священных законов мира, она поддерживает в людях все
великие и благородные чувства: честь, бескорыстие, добродетель, храбрость. Только вследствие
войны люди не впадают в самый грубый материализм».
Он служил с честию в Семилетнюю
войну и обратил на себя внимание Фридриха
Великого.
И всюду мелькает белая поддевка Лентовского, а за ним его адъютанты, отставной полковник Жуковский, старик князь Оболенский, важный и исполнительный, и не менее важный молодой и изящный барин Безобразов, тот самый, впоследствии блестящий придворный чин, «друг
великих князей» и представитель царя в дальневосточной авантюре, кончившейся злополучной японской
войной.
И настала тяжкая година,
Поглотила русичей чужбина,
Поднялась Обида от курганов
И вступила девой в край Троянов.
Крыльями лебяжьими всплеснула,
Дон и море оглашая криком,
Времена довольства пошатнула,
Возвестив о бедствии
великом.
А князья дружин не собирают.
Не идут
войной на супостата,
Малое
великим называют
И куют крамолу брат на брата.
А враги на Русь несутся тучей,
И повсюду бедствие и горе.
Далеко ты, сокол наш могучий,
Птиц бия, ушел на сине море!
Аплодисментам и восторгам публики нет конца. И всюду, среди этого шума и блеска, мелькает белая поддевка Лентовского, а за ним его адъютанты: отставной полковник Жуковский, старик князь Оболенский, важный и исполнительный, и не менее важный молодой и изящный барин Безобразов, тот самый, что впоследствии был «другом
великих князей» и представителем царя в дальневосточной авантюре, кончившейся японской
войной.
Года три жила Елена Петровна спокойно и радостно и уже перестала находить в Саше то особенное и страшное; и когда первою в чреде
великих событий, потрясших Россию, вспыхнула японская
война, то не поняла предвестия и только подумала: «Вот и хорошо, что я взяла Сашу из корпуса». И многие матери в ту минуту подумали не больше этого, а то и меньше.
Мысль о
войне с турками выражается не раз и в других письмах Петра и в самых переговорах, которые
великое посольство вело с разными дворами.
В первом из этих отделений находятся 1) материалы для истории Петра
Великого, собранные при жизни его: выписки из подлинного дела о стрелецком бунте 1698 года, дело о мятеже башкирском в 1708 году, документы о бунте булавинском; ведомости о числе войск и орудий в разное время, о каналах, заводах, фабриках и пр., о действиях в шведскую
войну; журналы походов и путешествий Петра
Великого и пр.; кроме того — 2) собственноручные черновые бумаги Петра, — его ученические тетради, проекты законов, указов, рескриптов, счеты, письма и пр.
«По возвращении от невзятия Азова, — пишет он, — с консилии генералов указано мне к будущей
войне делать галеи, для чего удобно мню быть шхиптиммерманам (корабельным плотникам) всем от вас сюды: понеже они сие зимнее время туне будут препровождать, а здесь тем временем
великую пользу к
войне учинить; а корм и за труды заплата будет довольная, и ко времени отшествия кораблей (то есть ко времени открытия навигации в Архангельске) возвращены будут без задержания, и тем их обнадежь, и подводы дай, и на дорогу корм».
Великий полководец начал
войну, рассчитывая только необходимые и самые верные шансы; но во время самой
войны произошли благоприятные обстоятельства, на которые он не рассчитывал и которыми, однако, умел воспользоваться.
Слава тебе, город Мемфис, где нашли мы правую руку
великого бога, руку
войны и защиты.
Из истории добрейший Погодин, помимо всяких Ольговичей, спросил меня о Петре
Великом, и при вопросе о его походах я назвал ему поход к Азовскому морю, Северную
войну, Полтавскую битву и Прутский поход.
Однако не все покорилось романтизму: умы положительные, умы, сосавшие все соки свои из
великих произведений Греции и Рима, прямые наследники литературы Лудовика XIV, Вольтера и Энциклопедии, участники революции и императорских
войн, односторонние и упрямые в своих началах, с презрением смотрели на юное поколение, отрицающее их в пользу понятий, ими казненных, как полагали, навеки.
В «Записках» же он отвечает: «что он в воле
великого князя, старейшего своего брата, и повеление его исполнит охотно, что он согласен с мнением Изяслава, понеже мир для сохранения пользы всего государства лучше на сей случай, нежели
война».
Но вот наступила
великая японская
война. Посетители Гамбринуса зажили ускоренною жизнью. На бочонках появились газеты, по вечерам спорили о
войне. Самые мирные, простые люди обратились в политиков и стратегов, но каждый из них в глубине души трепетал если не за себя, то за брата или, что еще вернее, за близкого товарища: в эти дни ясно сказалась та незаметная и крепкая связь, которая спаивает людей, долго разделявших труд, опасность и ежедневную близость к смерти.